Павел Алексеевич Кузьмин : воспоминания родных, коллег и учеников

отвечал Павлу Алексеевичу, то наверняка получил бы «отлично», потому что ряд студентов группы, отвечавших лектору, получили высший бал. Я считаю, что прошел на кафедре хорошую школу преподава­ ния и сформировался как преподаватель на кафедре теоретической механики КАИ. В конце первого осеннего семестра Павел Алексее­ вич, посетив мои занятия, заявил, что из меня преподаватель полу­ чится. Павел Алексеевич придерживался правила: кто не занимался наукой, того загружал дополнительно учебной нагрузкой. Препода­ ватели, занимающиеся наукой, поош,рялись разгрузкой. В результате посеш,ения еженедельных семинаров по устойчи­ вости движения у меня появилась тяга заняться наукой. Но нагрузка для ассистента была очень тяжелой (20 часов в неделю у доски). Ког­ да проведешь 8 часов подряд у доски (такой нагрузки у меня никогда больше не было в других вузах), я уставал не только стоять, но и говорить. Приходил домой и отлеживался на диване. Поэтому встал вопрос о поступлении в аспирантуру. Я отправился в университет, где на кафедре механики застал профессора Курбана Закировича Галимова и доцента Александра Васильевича Саченкова. Саченков заканчивал работу над докторс­ кой диссертацией и бьш полон идеями в механике оболочек. Я обра­ тился к нему с просьбой взять меня в аспирантуру (у него еш,ене бьшо аспирантов), на что он посоветовал идти к Галимову. Я заявил, что к Галимову — не хочу. В дальнейшем мне это аукнется при представ­ лении диссертации. В итоге Саченков согласился. Об этом я заранее известил Павла Алексеевича. Он приветствовал мое желание зани­ маться наукой и по-отечески посоветовал изучать тензорное исчис­ ление и его применение в механике сплошной среды. Другая ситуация сложилась с уходом в аспирантуру A.M. Голь- денштейна (мы учились с ним в одной группе в университете). Дого­ ворившись учиться у Хамида Музафаровича Муштари, он не извес­ тил заранее кафедру, тем самым поставив перед фактом своего ухо­ да. Я помню гневный разнос Гольденштейна на заседании кафедры. Павел Алексеевич не любил людей, склонных к интригам, ведущих тайно за спиной других свои дела. Он бьш человеком справедливым, говорил в лицо то, что он о тебе думает прямолинейно, без всяких дипломатических выкрутас. Конечно, это не всем нравилось. Мне же 45