Сочинения. Т. 14 : Искусство и литература

3 4 6 ПЛЕХАНОВ будущего, до которого ни один из них сам не доживет, их постоянное самопожертвование, забвение ближайших выгод—говорят о громадном запасе нравственных сил, о горячей вере, о живом огне. Но самый об'ект этой веры, содержание ее — пролетариат заимствовал от той же не«а- вистной ему буржуазии. В социалистической литературе с утомительным однообразием повторяется мнение, что всякий идеализм, всякий рели­ гиозный идеал есть детище буржуазной классовой психологии. Идеология есть одно из орудий классового господства. Это ходячее мнение глубоко неверно. Идеализм, религиозное сознание — удел внеклассовых лично­ стей. Для буржуазии же, как для класса, типичен именно тот примитив­ ный материализм, который интеллигенты по какому-то недоразумению навязывают рабочим массам, не замечая, насколько это буржуазное ми­ росозерцание противоречит всей психологии пролетариата» (стр. 76). Откуда видно, что пафос современного пррлетариата есть пафос «чисто-религиозный?» Этого ниоткуда не видно. И именно потому, что этого ниоткуда не видно, наш автор спешит прибавить, что пафос современного пролетариата религиозен «конечно, бессознательно». Если в этой прибавке есть какой-нибудь смысл, то она означает, что проле­ тариат не сознает себя религиозным, несмотря «а свои хорошие каче­ ства. Но в таком случае кто же сознает его религиозным? Его сознает религиозным г. Философов. Почему же он соэнает его таковым? Да просто в силу смешной терминологической путаницы. Он называет рели ­ гиозными всех тех, у кого есть «жажда света, правды, справедливости» (стр. 76). При такой терминологии, религиозных людей окажется на свете гораздо больше, чем их есть на самом деле. Тут нам припоминается замечание, сделанное Энгельсом по поводу общераспространенного фи­ листерского противоположения материализма идеализму: «Если данный человек оказывается идеалистом вследствие того простого обстоятель­ ства, что у него есть «идеальные стремления», и что он подчиняется влиянию «идеальных сил», то всякий мало-мальски нормально развитый человек — идеалист, и непонятным остается одно; как .могут быть на свете материалисты?» Это замечание Энгельса можно целиком прило­ жить к тому, что вещает г. Философов. Если всякий человек, имеющий жажду света, правды, справедливости, религиозен, то нерелигиозны только негодяи («свиные туши», как выражается один дьякон у Гjieoa Успенского), и тогда остается непонятным только то, почему не все честные люди спешат об'явить себя религиозными. Но ведь это — игра слов, и притом такая игра, которая не обнаруживает в играющем ни малейшего остроумия. Если я назову мой письменный стол бегемотом,